ЗАМЕТКИ ПРАВОСЛАВНОГО ПСИХОТЕРАПЕВТА
ВИНА И ВЕРА
«Не радуйся ради меня, неприятельница моя! Хотя я упал, но встану; хотя я во мраке, но Господь - свет для меня» (Мих. 7, 8).
Вина - универсальный и вековой человеческий опыт. Ещё в Раю Адам обвинил Еву в соблазне, Ева обвинила змея в искушении. С первого греха грешники пытаются переложить свою вину на другого...
Каждый из нас так или иначе познаёт это мучительное чувство, что мы содеяли нечто, что не должно было быть содеянным, переступили некий закон, который знает наша совесть.
Психология трактует вину, как познавательный и эмоциональный опыт, испытываемый человеком, когда он осознаёт, что нарушил нравственные стандарты и должен понести за это ответственность. Считается, что эмоция вины порождается мыслями о том, что человек не смог достичь собственного идеала, унизив и исказив его своим поступком. О том, кто внушил нам этот идеал, и как он поселился в наше сознание и сердце, психология умалчивает, а сразу переходит к попыткам разрешить конфликт, возникший между идеалом и искаженным его образом в представлении человека.
На мой взгляд, такой подход объясняет множество неудач в лечении психотерапией. За годы своей клинической практики я наблюдала странный феномен: явную растерянность психологов перед виной, как неискоренимым симптомом серьёзнейших патологий и расстройств.
Каких только теорий и методик не разработано, каких только научных трудов не написано, а чувство вины по-прежнему продолжает разрушать человеческий разум и психику.
Классический фрейдовский психоанализ, на мой взгляд, едва ли справился с задачей, предложив сомнительное и пагубное «лекарство от чувства вины « - оправдание её поступками других людей, и, прежде всего, родителей.
В современной поп-психологии, особенно западной, распространены теории и практики, призванные любыми путями повышать человеческую самооценку. Считается, что люди должны перестать судить себя и ощущать свою значимость независимо ни от поступков, ни от обстоятельств. Предполагается, что человеку предназначено удовлетворять свои нужды (« Я заслужил, потому что я существую»), а потому - никакой вины и быть не может.
Лидеры, так называемого духовного движения, идут ещё дальше, объявляя вину ошибочной эмоцией, и предлагают попросту уничтожить «зону вины» навсегда, как бесполезный эмоциональный опыт, как нечто постыдное и негативное.
Результаты всех этих попыток «залечить» или «аннулировать» вину – ужасающи: катастрофически растет число людей с хронической депрессией, состояниями патологической тревоги, неврозов, психозов, самоубийств.
Не прекращает увеличиваться и число тех, кто пытается утопить « вину в вине» или убежать от неё в наркотический угар.
Часто люди, сами приходят к психотерапевту, чтобы враз избавиться от мучительного чувства, и, нередко открываясь в своих нравственных падениях, ждут услышать, что всегда есть что-то или кто- то - муж, жена, родители, дети, трудное детство, общество, нехватка денег и т.д. –что вынудило их совершить дурной поступок, нарушить моральный закон.
Словом, вина за содеянное лежит совсем не на них, а, значит, и никакой ответственности. Но формальное оправдание греха в кабинете психотерапевта имеет только временный эффект, и то – в редких случаях.
Неосознанная и непризнанная вина, как скрытый нарыв, продолжает вести свою разрушительную работу в человеке.
Что же это за камень преткновения такой , о который спотыкаются лучшие умы и школы психологии?
"Пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы? Ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию" (Мф. 9, 13).
Приведу несколько примеров из моей практики.
Пациент Михаил К. (настоящие имена людей в статье изменены), 45 лет, две попытки самоубийства, сменил несколько психотерапевтов, много лет страдает депрессией, неконтролируемой тревогой, бессонницей, с людьми – агрессивен, ненавидит женщин. Был кратковременно женат, друзей нет, ни на одной работе не задерживался больше полугода. После нескольких недель прихотерапии выявился корень его проблем - глубоко-запрятанное чувство вины перед матерью. В подростковом возрасте, в ссоре, Михаил толкнул её к стене. После неудачного падения мать надолго заболела и, сын, не выдержав обстановки, ушел из дома. Вернулся через три года, когда матери уже не было.
Другой пациент, Борис А. 64 года, в прошлом – преуспевающий бизнесмен, руководитель крупной фирмы, разведен, страдает подавленным состоянием, раздражительностью и резкими перепадами настроения. На первом же сеансе признался в неконтролируемом страхе смерти. Единственный сын живет в другом городе, не виделись и не общались больше двадцати лет. После нескольких месяцев терапии распознал свою главную проблему - запрятанное чувство вины перед сыном, которого всю жизнь третировал и унижал за то, что тот не оправдал отцовских надежд, не выучился и не стал большим человеком и опозорил его имя, избрав рядовую профессию плиточника.
Ещё один пример. Дина С., женщина сорока лет. Страдает тяжелой формой депрессии, хронической тревогой, страхами, звуковыми галлюцинациями – постоянно слышит детские голоса. Живет одна, трудно сходится с людьми ( по её словам, бежит от них., как бы боясь какого-то разоблачения, ( что несомненный признак паранойи). Страшная саморазрушающая сила и тотальный внутренний террор владели ею большую часть жизни. Понадобилось полгода интенсивной терапии, прежде чем душевный нарыв прорвался. В слезах и душевной муке она, наконец, поведала мне свой грех – в 18 лет оставила годовалого ребёнка человеку, с которым в то время жила, и убежала с другим. Рассказывая свою трагическую историю, выплеснувшуюся из неё, как застоявшаяся вода из запруды, она призналась: « Я долго пыталась оправдать себя, думала, ведь я была ещё ребёнком. Но теперь осознала, что ребенком была моя дочь, а я была матерью».
Все эти судьбы и многие другие, похожие на них, объединяет одно – чувство вины, запрятанное в самые низины существа, Часто, заботясь о благополучии внешнего фасада, мы даже не подозреваем, какую страшную разрушительную работу ведёт червь задавленной вины в нашей душе. Так, прогнившее в корнях дерево ещё долго сохраняет цвет и зелень листьев, но первый же сильный шторм легко повергает его.
В этих судьбах присутствует и нечто другое, очевидное для меня, как для православного психолога – полное отсутствие любви. Больше того, необъяснимый страх перед всяким её проявлением. Каждый из них реагировал почти неадекватно на мой простой вопрос: есть ли в их жизнях люди, которых они могли бы по-настоящему любить.
Немногие из нас рождены с благословенным талантом – любить. Остальным надо долго и настойчиво овладевать этой наукой. К сожалению, школ, где бы нас учили любви к ближнему, нет. Но есть Божий Храм, есть природа и, конечно, дети.
Иисус Христос говорил: «Если не обратитесь и не станете, как дети, не откроется вам Царство Небесное» .Царство Небесное – есть Высшая Любовь, и нераскаянная вина стоит препятствием к ней.
Недавно мне посчастливилось встретиться с замечательным мальчиком, лет шести. Была в нем та особенная, присущая, пожалуй, только детям открытость миру и искренность. Со своими сверстниками он играл в мягкий бумеранг. Пришла его очередь бросать – он бросил, и бумеранг полетел красиво вверх, сделал дугу, и одна из девочек, зачарованная его полётом, побежала за ним вдогонку. Вдруг порывистый ветер развернул бумеранг и ударил её. Девочка заплакала, и взрослые принялись её успокаивать.. Мальчик же отошёл в сторону и сел на корточки. Я подошла к нему и села рядом. Лицо мальчика выражало глубокое горе.
Он заговорил первым.
- Я нечаянно... Я ненарошно... Она побежала, и бумеранг ударил её.
И потом, помолчав немного, добавил:
- Я все равно виноват, потому, что ей было больно...
Мгновенное искреннее признание вины, даже и не от преднамеренного поступка, и такое же мгновенное искреннее раскаяние. Как, когда, по какой душевной лени мы утратили эту детскую способность к мгновенному очищению? Какой лукавый опутал нитями равнодушия, эгоизма или страха наши сердца? Почему нам так трудно признаться и сказать всем, себе и, прежде всего, Богу:
- Я виноват, потому что им, ей, ему было больно?
Но нет, на пути раскаяния тяжелым железным стражем мы выставляем наше самолюбивое эго. Наше эго, наше личностное «Я» любыми путями пытается сохранить завоеванную в нашем сознании территорию. Эго внушает нам ложную веру в самоконтроль, в самость, в возможность самооправдания. Эго же отделяет нас от других людей и от Создателя.
Тот нравственный идеал, о котором говорится в психологической трактовке вины, есть не что иное, как наша совесть, хранящая в себе Божий Закон о добре и зле, о том, что хорошо и что плохо.
Наша совесть – это окно к Небу и Богу, и если оно замутнено, благодатное общение со Всевышним – невозможно. Через темные пятна греха мы не можем узреть Его Свет.
У нас всегда есть выбор – залепить её пластырем самооправдания или же, открыть наши душевные раны, уверовав в их исцеление.
Первое сделать, несомненно, проще. Даже если поначалу наша совесть, мучимая грехом и смутой, сопротивляется и требует очищения от грязи, вторая, третья и последующие попытки приглушить эти порывы даются нам всё легче. Холодеет сердце, циничнее становится ум, и душа подаёт всё меньше признаков жизни.
От всего этого недалеко и до самого губительного исхода –духовного разложения личности и духовной смерти.
За вину – эту нераскрытую душевную рану – многие из моих пациентов заплатили дорогую цену: годами отчаяния и болезни.
В своей практике, работая с людьми несчастными и неприкаянными, я постоянно наблюдаю эту тонкую грань, за которой человеческая жизнь может погрузиться в непролазный мрак, если в ней отсутствует свет веры.
«Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1 Ин. 1, 9).
Вина и прощение – постоянные темы моих бесед с людьми во время сеансов. И тем из них, кто не отвергает веру, а пытается найти к ней свой путь, всегда легче даётся осознание важной правды, что, когда мы нарушаем законы, написанные в нашей совести, мы – виноваты, независимо от того, чувствуем ли мы себя виноватыми или нет. Кода же мы искренне каемся, нам прощается, даже если мы не чувствуем себя прощенными.
Вина, чувство вины и конфликт, порожденный этим чувством – духовная потеря. И потому искать её разрешения надо в духовной жизни человека, в Вере. Как православный психолог, я стараюсь, прежде всего, полагаться на веру в самом процессе терапии. Когда люди осознают свою ответственность за содеянное, они сами ищут очищение через раскаяние и глубокое сожаление. И только тогда – через боль и радость - в человеческую душу начинает приходить мир , только тогда наступает исцеление.
Одна из моих бывших пациенток, когда-то, в молодости, сделавшая семь абортов и оставшаяся без детей и без семьи, пришла к покаянию через страшные душевные муки. Непрестанная молитва о душах её нерождённых детей о ниспослании им Божьего Света и милости зародила в ней надежду к новой жизни.
Святитель Димитрий Ростовский:“Покаяние восстанавливает падшую душу, делает ее из отчужденной - дружественной Богу; покаяние ободряет душу истерзанную, укрепляет колеблющуюся, исцеляет сокрушенную, делает здоровой уязвленную.”
Мы забыли, что чувство вины всегда были достоянием и достоинством русского характера, что прекрасно отражено в русской культуре и литературе,
В «Преступлении и наказании» Ф. Достоевского Соня Мармеладова просит Родиона Раскольникова покаяться в убийстве: - Встань! (Она схватила его за плечо. Он приподнялся, смотря на неё почти в изумлении). Поди сейчас же, сию минуту. Стань на перекресток, поклонись, поцелуй землю, которую ты осквернил, а потом поклонись всему свету и скажи вслух: Я убил. И тогда Бог опять тебе жизни пошлёт. Страдание принять и искупить себя им – вот, что надо.
...Эка такую-то муку нести! Да ведь целую жизнь, целую жизнь! -
Привыкну, - проговорил он угрюмо и вдумчиво...
Раскольников не привык. И, после многих лет мытарств и душевных страданий, уже в остроге, пришёл к Евангелию и Вере.
Какие бы теории и механизмы человек ни придумывал в « борьбе» с виной, рано или поздно они перестают работать. И наступит минута, когда, наконец, замолкнет внешний шум и суета, которыми мы пытаемся заглушить голос совести, и тогда, в глубоком молчании мы услышим горькую правду: «Я переступил... Я ослушался Бога».
Раскаяние невозможно без смирения и кротости. Осознание того, что лично я, как человек, слаб и не в силах сам разрешить свою вину, современному человеку даётся нелегко: мешает наша раздутая до гигантских размеров гордость. Усмирить её – большая победа. Древние говорили: из двух человек, первый из которых победил войско, а второй – себя, победителем вышел второй.
Бог знает нашу вину, но не оставляет нас с мучительным чувством о содеянном и верит в нашу способность очищения.
«6Не много Ты умалил его пред Ангелами: славою и честью увенчал его» (Пс 8, 6). Значит, Господь, создавая человека, верил в его чистоту, ту чистоту, что «немногим меньше ангельской».
Очищение не происходит на уровне интеллекта, но совершается в сердцах. Часто мы прячем душевные травмы глубоко, как ужасный секрет, который не можем поведать даже близким, боясь потерять их любовь или уважение. («Если они узнают Это обо мне, они перестанут меня любить»).
Вера – и в этом я, как православный психолог убеждаюсь ежедневно, разбивает эту опасную концепцию, порождающую отчуждение. Истинная любовь безоговорочна и безусловна. Потерять её невозможно. Раскаянная вина лишь восстанавливает наше с ней единство.
“Тогда придите, и рассудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багряное, - как снег убелю; если будут красны, как пурпур, - как волну убелю.” (Исаия 1, 18).
Покаяние – Божий Дар – нам, каждому из нас, данный безвозвратно и бесплатно. Как мы воспользуемся этим даром: предадим забвению по неудобству и ненадобности или бережно понесем по жизни – нам решать.
Психотерапия может быть полезна только на первом этапе пробуждения личности, когда человек учится различать свои правдивые и ложные чувства, мотивацию поступков, причины конфликтов, преодолевать недоверие и страх, осознать и выговаривать вину.
Настоящее же очищение происходит в более высоких духовных сферах, и я всегда советую своим пациентам искать его в общении с Церковью.
Двери Божьего Храма – открыты. Это наш выбор – пройти мимо, утешая своё Эго, или войти внутрь и предстать со своей виной перед Богом, Единственным, кто истинно может утешить нашу боль.
Древний Патерик:“Один воин спросил старца: "Принимает ли Бог раскаяние?" Старец ответил: "Если у тебя порвется плащ, выбросишь ли ты его?" Воин говорит: "Нет! Я его зашью".-"Если ты так щадишь свою одежду, то не пощадит ли Бог Свое творение?"”